Плавание, которое совершил художник Рокуэлл Кент в 1922 г. вместе с коллегой-моряком Оле Иттерок на лодке «Кэтлин», запомнилось ярко. Магелланов пролив впервые встречал этих путешественников, отважившихся отправиться на шлюпке. К концу приключения путники надеялись на перспективы, ожидали дальних мореплаваний. Так и произошло через 7 лет. Рокуэлл вновь оказался в море. Только в этот раз он решил побывать в Гренландии.
Моргана зовет!
Путник ожидал, вспоминая Магелланов пролив и его неспокойные волны. Пролив манил его туманной дымкой, приятно проносясь по волнам памяти. Путешественнику хотелось парусной романтики, когда радуется душа от суровых северных ветров. На юге он уже бывал. Правда, никакой яхты или напарника ждать не приходилось. Фортуна изменила Рокуэллу Кенту, и он смирился с судьбой. Да еще фермерские заботы занимали его мысли. Мужчина хотел завести хозяйство, обрабатывать землю. Но тут все обошлось просто: он нашел участок в штате Нью-Йорке. Это были земли посреди Адирондакских горных вершин. Дом выстроили в Асгоре, среди красивых пейзажей, которые так любят запечатлевать художники. Новоселье он отпраздновал в августе в 1928 г.
Фантазии не было предела при подготовке праздника, когда художник с друзьями специально украсили для этого бар. К черту сухой закон! Помогал Артур Аллен, издатель и лучший друг босса. По случаю он даже надел белоснежный костюмчик. Мужчина шикарно выступал в роли бармена, показывая сноровку, готовя интересные коктейльные напитки. К вечеру гости стихли, насытились, вдоволь напробовались коктейлей, только тогда Аллен выдохнул. Мужчина протянул руки к огоньку камина, ведь август в горах уже окутывает дома прохладой. Тогда он вскользь упомянул сына, который готовился на шлюпке отправиться к берегам Гренландии. Тут Кента, словно током ударило: вот он зов феи Морганы! Неужели это шанс?!
Гренландия – подумать только: страна саги о Ньяле, длиннейшего рассказа о жизни исландского народа. Дальше были другие рассказы, книги, статьи про обустройство Гренландии, обнаружении Лейфом, сыном Эрика, этой страны. Правда, позже остров назвали американским. Карлсефни, мореплаватель, здесь первым решил основать поселение. Кент мечтал об этих таинственных исторических землях. Тогда он сразу заинтересовался, не возьмет ли сын сегодняшнего бармена его с собой.
Гордый отец, которому было лестно, что лодка сына заинтересовала друга, пообещал поговорить с отпрыском.
Как строились лодки?
Сын оказался не прочь взять с собой подмогу. Наследник друга – высокорослый парень, сильный, мускулистый, разговаривающий медленно, как и все уверенные в себе. Когда речь шла о парусниках, эта уверенность еще больше ощущалась. Человек был рожден для морских приключений. Море тоже считало его своим фаворитом. Правда, он попросил подождать из-за строительства лодки. После этого парень поведал историю о судне, на котором они вышли бы в путешествие.
Однажды клерк, незаметный и простой, как множество «из толпы», прочел книгу о дальних странствиях. Он с упоением читал о южных островных морях с белоснежными пляжами, пальмами, крабами, карабкающимся по длинным стволам. Клерк решил отправиться в эти райские, малоизведанные уголки, начав строительство собственного судна. Шлюп должен был стать большим и прочным, с шуршащими парусами над кепкой. Каждый доллар клерк копил понемногу, делая заначки от супруги. Строил, упорно, долго, идя к цели, нанимая профессиональных корабелов. Мастера прибыли с побережья Гудзона. Лодку строили медленно, постепенно приближая день старта.
Ура, заветный день приблизился! Жена увидела лодку, ужаснулась на мгновение, забеспокоившись о возлюбленном. Рядовой офисный работник с гордостью ответил, что собирается плыть «за счастьем». Супруга категорически возражала. Муж так любил жену, что согласился с ней, с легкостью отпустив мечту, впоследствии благополучно продав лодку. Сэм Аллен выкупил лодку, модернизировал за пару месяцев, доведя до идеального состояния во внешнем дизайне и техническом плане. Полированное дерево блестело, красуясь на солнце, очаровывая Кента. От сияния медных деталей, казалось, можно ослепнуть.
Кормовую часть украшало золото надписи «Direction», обозначая направление «куда глаза глядят», как ответил Сэм.
Направление – ключ к мечтам, необходимый каждому человеку в жизни. В июне 1929 г. судно было готово стартовать. Оставалось сделать маленькие штришки, чтоб кораблик мог пройти через Дэвисов пролив, где в г. Баддек нужно было завершить лодку окончательно. Сюда в одиночку должен был переправить «Дирекшн» третий человек, старпом. Кенту Сэм поручил управление, поставив за румпель. На него же навесили и готовку еды.
Остаться человеком в любых условиях
Купидон – так звали старпома. Парень с золотыми кудрями походил на ангела. Да еще эта его красивая, льющаяся французская речь добавляла романтики в образ молодого человека, то и дело отбрасывающего золотые кудрявые локоны. Француз из Парижа прибыл на борт, с легкостью оставив родину ради впечатлений, драйва, кайфа путешествий по Средиземноморской Ривьере. Купидон на родине тоже управлял яхтами, немного фамильярно рассуждая о галсах и ветровой нагрузке. Но самоуверенность не равна уверенности. Напротив, такое поведение парня настораживало художника, заставляя сомневаться, справиться ли Купидон с задачами в шторме, на маршруте вообще. Хотя физической силы ему было не занимать: природа одарила его бицепсами, да и он и сам не подкачал. Хотя в отличие от капитанских его мускулы были покрыты жиром. Парень был ленив, потому заставлял сомневаться в себе.
Кенту пока все было в новинку, как и привыкнуть к этому французскому мальчишке. Казалось, парень не всегда понимает, на какой рискованный и полный трудностей шаг, решился. Предстояло переходить к северным водам, но он не всегда отдавал себе отчет в этом. Хотя, возможно, это обманчивое впечатление?
Капитан часто звал Купидона в путешествие по морям, речкам, озерам. Парень же почти всегда отказывал другу, сославшись на занятость, ведь лето он предпочитал проводить как журналист. Плюс он был «вечным» студентом. На сей раз Купидон согласился, став старпомом. Правда, должность эту принял неохотно, ведь ответственности и труда море. Лень и неопрятность стали его злейшими спутниками, в чем убедились кэп и шкипер, прибыв на место стоянки в Баддек. Купидон прибыл сюда двумя днями ранее. Хотя судно он должен был пригнать неделей ранее. Обстоятельства стали тому причиной.
Купидон продолжал лениться, столкнув шлюп в проливе Зелл Гейт с баржей. После этого золотокудрый мальчик глушил тоску в барах Ветспорта. Дальше он отправился на шопинг в Провинстауне, в Галифаксе с наслаждением занимался с мастером покрыванием золотом компасной картушки. «Забот» было много: не до лодки. Положение усугубляло оскудение запаса консервов, ополовиненного Купидоном. Овощи в трюме покрылись плесенью.
Старания капитана и рулевого оказались напрасными…
Кент разочаровался: он старался, пополнял продовольственные запасы, затаскивая ящики в трюм. Теперь заново приходилось начинать подготовку, выбрасывая овощи, моя грязную посуду, таская коробки на борт с новыми консервами. Старпом пренебрегал чистотой, уставом. Каюта шлюпа превратилась в бардак. Упреки он воспринял спокойно, не принимая участие в уборке. Парень переваливался с койки на койку, на пару минут открывая глаза. Кент обратился к кэпу с просьбой выгнать нерадивого старпома. Решительные слова Кента повлияли на капитана. Сэм заверил, что в море Купидон поведет себя иначе, ведь вода лечит от лени, воспитывает, поднимая в человеке лучшие качества.
Сэм проявлял фантастическое терпение, хотя с Купидоном побеседовал, и тот «слинял» до самого стартового дня. Борта нужно было привести в порядок, ради чего лодку вытащили на берег, провели работы, заново покрасив корпус. Судно вновь оказалась на волнах, где его ждало перепланировка каюты. Кент настаивал на модернизации каюты. Благодаря его усердию, любви к лодке, каюта «обросла» шкафчиками, полочками, персональным «убежищем», позволяющим уединиться, не видя златые кудри никчемного старпома. Воображение работало на 100%, Кент представлял путешествие в этой «уединенной» каюте-келье. Надежды художник возлагал на море. Раздражительность, нежелание терпеть – болезни, мешающие нормально сосуществовать с людьми рядом.
Земля за бортом!
Отплыв около 15:00 дня от берега, яхтсмены забыли об обидах, недопониманиях благодаря морскому ветру свободы. Ветер, солнце, море помогают забывать обо всем земном, отправляя человека в путешествие по глубинам самопознания. Предвкушение приключения правит балом. У Кента появилось огромное, почти неуправляемое желание написать картины, запечатлеть блики воды, божественные штрихи природы вокруг. Ему хотелось написать пейзаж с холмами, плывшими, подобно неспешным кораблям.
Краски и холст человека искусства находились в каюте, но моряку приходиться держать румпель вместо художественных кисточек. Да и палуба не слишком готова к этому эксперименту. Куртки парни кинули в кокпит из-за жары. Принесло почти детскую радость купание в струе кильватера. Знали ли они, что это последние лучи солнца во время путешествия? Разумеется, нет!
Следующие дни досаждал холод, не унимающийся ветер и бортовые сложности. Но пока купание привело их в каюту, когда они изрядно проголодались. За ужин отвечал Кент. Капитан и помощник «на ура» смели блюда, приготовленные коком, не уставая посвящать ему словесные оды за вкусный обед. Кент был на седьмом небе, поблагодарив небеса за встречу с «милыми людьми». Вечер уже показал себя с другой стороны, пригнав сильный ветер. Парни надели куртки, оставив позади землю и летние теплые дни.
Ночная вахта Кенту далась нелегко: пальцы на румпеле зябли от холода, глаза зацикливались на звездочке, стремящейся зацепить мачту.
Порой взгляд останавливался на разрезающей шлюп волне. Курс Кент выбрал четко, держал руль, словно приклеив к нему руки. Магия Магелланова пролива вдруг вспомнилась, когда человек не ощущает себя хозяином Вселенной, он только винтик между прошлым и будущим, между человеческой жизнью и природой, весь во власти корабля, стихии. Это странно и страшно одновременно, до восторга. Наступило утро, вахта кончилась. Испив до дна силу духа, стремление к победе над стихией, обстоятельствами, в которые погрузился по доброй воле, Кент отправился в каюту, передав румпель капитану. Дальше художник провалился в глубокий сон, воображение и подсознание тоже спали, не рисуя картинок сновидений.
Проснувшись, мужчина увидел серое «одеяло» неба, затянувшее люк, где мелькали яркие краски комбинезона старпома. Француз выглядел бледно с зеленоватым оттенком лица. Кент даже испугался за него, предложив кофе. Тот благодарно кивнул в ответ. Через пару минут аромат кофейных зерен разнесся по палубе. Купидон же страдал морской болезнью, оттолкнув чашку кофе, перевесился за борт. Вытерев губы, он принял чашку от коллеги. Капитан тоже услыхал аромат кофе, примкнув к товарищам. Так яхтсмены вступили в первый день путешествия по белогривым волнам царства Нептуна.
Ветровые порывы становились сильнее, так что пришлось рифить паруса. Затем грот был спущен, шли, только связывая надежды со стакселем. Горько, но приходилось признавать, что лодка – не всемогущий стальной лайнер. Словно устав от волны, постоянного, отчаянного сопротивления ветру, шлюп все больше кренился на бок, хотя в его оборудовании разработчики предусмотрели дубовый киль, снабдили лодку фальш-килем весом в три тонны, сделав его из чугуна. Масса его была чересчур тяжела для рангоута. Хотя обводы тоже давали ошибки, ведь «Дирекшн» неохотно поддавался рулевым командам, отказываясь идти по курсу к ветру.
В полдень облака улетучились. Кок Кент вдруг вспомнил, что его задача – не только подавать кофе, но и стоять у румпеля. На берегу он припас секстант, навигационный инструмент, казавшийся Кенту неким чудом. Пользоваться инструментом нелегко, это требует усилий и знаний. Кент прекрасно с ним обращался, зная, куда нужно смотреть, что ловить, каким способом вести счет. Правда, собственным вычислениям не особо доверял. Увидев погрешность в 60 миль – не особенно расстраивался. Сэм указал коллеге на ошибку, успокоив Кента, что ошибки случаются, и до Чэннела они смогут дотянуть. Стрелка барометра упрямо падала, судно накрыли сумерки. Стал ярко гореть огонек в нактоузе. Вторая вахта для Кента стала серьезным испытанием холодом. Четыре часа оказались для него сравнимы с вечностью.
После 12 ночи художник увидел огоньки мыса Рей.
Порт Чэннел, на юге Ньюфаундленда, лодка пришла под гротом. Затем они узнали, что поблизости терпит бедствие лодка мафии и еще один корабль. Смелых людей ради спасения обоих кораблей не нашлось…
Из пункта А в пункт Б
Рокуэлла Кента, коренного американца, 10 лет назад, жителя Ньюфаундленда, власти попросили покинуть остров. Сделали это предложение в довольно категоричной форме. Сосед подсказал ему причину: люди и власти приняли Рока за фашистского шпиона. Художнику не оставили выбора: он покинул порт. Теперь путешественник шел к этим берегам вновь, испытывая смешанные чувства. На берегу его встретили тепло, предложив ром местных сомелье. Гадость была редкостная, но оставившая-таки яхтсменов в живых.
Рыболовы прогнозировали ясные дни. Морские волны лениво плескались, уже не так пугая, как во время хода. Возможно, ром подействовал. «Дирекшн» вышел из гавани, встретив легкий ветерок, подгоняющий их в западном направлении. Туман сильно мешал, не давая разглядеть картинки впереди и в округе. Но спинакер все же моряки поставили, увеличив скорость до пяти узлов. Купидон шутил, что так они врежутся в береговую линию быстрее. Его шуточный прогноз почти сбылся. Туман открыл «занавес», показав, что перед ними выросла бухта Бон, точнее, ее 50-ярдовая доска.
Больше того, всюду торчали камни, старательно облизанные водой и отдававшие блеском. Шкиперы вывернули лодку от берега, чуть не «поцеловав» риф. Ура, выкрутились, подфартило! Но впереди вырос клык скалы. Рокуэлл, стоя на бушприте, держась за форштаг, говорил коллегам об опасностях впереди. Еле-еле лавируя между препятствиями, лодочка вышла на свободное полотно моря. Произошло это незаметно, как в жизни заканчиваются яркие события. Туман выбрасывал время от времени маленькие айсберги. Затем дымка стала матовой, давая различать некоторые объекты на воде. Появилась надежда добраться до залива Форто. Рыбаки рекомендовали оказаться там до темени, ведь впереди ожидает лишь один ясный день.
Рифы показывали свои бока, периодически выплывая из тумана. Но перед восторженным криком «Земля!» лодку пришлось развернуть назад.
Ветер понемногу стих. Хотя течение упорно не хотело пускать судно к берегу. Четыре часа они проходили только сто ярдов. Течение диктовало свои правила курса: повернуть в Блан-Саблон, в двух милях отсюда. Однако капитан стал противиться такому решению. К полуночи шеф сдался, решив повернуть к берегу. Впереди нарисовалось мелководье, усыпанное мозаикой белых айсбергов. Льдины стали стучать усиленно по бортам, шлюп повернулся на бок из-за такого шквала. Старпом оказался за бортом, успев потравить шкоты. Мачта встала вертикально, якорь утонул на дне. Лодку прибило к скалам, остановив ее в 40 футах от них.
Путь через пролив
Штормовая кутерьма длилась всю ночь, пытаясь разодрать лодку. Утром гнев стихии немного сменился на милость. Путники подняли якорь, отправившись в западном направлении. Забрезжил рассвет, солнце коснулось верхушек айсбергов, зажигая изумрудными оттенками снежные пики. Бухта Брадор встретила лодку, приютив на три дня. Путешественники пытались выйти раньше, но вальс музыки и течения не давали это сделать. Лодка у скалы Бульдог буквально толклась на месте. За эти дни только единожды обрадовала Кента. Секстант поддался рукам моряка, впервые не ошибаясь с координатами. Лишь 29 июня судно смогло продолжить путь. Кашалоты мигнули глазом, вынырнув неожиданно, пожелав им счастливой дороги.
Залив Сен-Клер встретил их посвежевшими. Хотя туман не унимался. Команда играла в жмурки с айсбергами, успешно добравшись до Форто. Белый световой столб пролива Белл-Айл, наконец, показался вдали. Открытое море – вот оно! Ветер к 5 июля умерил свой пыл. Команда шла 80 миль на север, вплоть до о. Раунд-Хилл. Оттуда путь лежал до Готхоба. Опасения по поводу шторма оказались напрасны: лодку кинуло в штиль. Экипаж подготовил паруса, ждали ветра, в это время сталкиваясь с айсбергами, танцующими вокруг лодки хороводы. Только 7 июля, едва задул ветер, команда сразу отправилась в путь. Погода не жаловала, пригнав тяжелые тучи. На следующий день секстант оказался вновь в руках Кента. Но в дальнейшем членам команды пришлось идти наугад.
10 июля шквалистый ветер сносил судно, сорвав спинакерный шкот. В итоге тот стал развеваться, словно одеяние старой девы, которую подхватил ветер, когда та возвращалась домой с покупками с рынка. Волны обрели бешеный неуемный характер, заставив капитана принять решение задрейфовать. Стаксель и грот вновь заработали 11 июля. У гафеля опорный «ус» тут же отвалился. Рок оказался умелым, смастерив «ус» из румпеля, который был в запасе. Неожиданно выросла земля, у берегов кипел «котел» волн. Единственное, что оставалось, бежать! Нужно уходить от скал и волн.
Спустя три дня судно снова повстречалось с землей. Голубая граница горных цепей закрывала солнечные лучи. В течение пяти дней команда шла наобум. Вдруг в этой «шинели» из облаков появилась прореха лишь на пять минут. Однако их хватило для определения широты. До Хотбога оставалось по подсчетам 50 миль, два часа ходу. Морем дорога была дальней, вдоль берега же мешали рифы. Кент поднял руку за первый вариант. Купидон воздержался, ему было все равно. Капитан хотел пойти вдоль береговой линии, чтобы быстрее. Решение принял капитан. Ветер усмирил норов, дав возможность заякориться в фьорде. Тишина, красота, благоговение – охватывали команду, вызывая желание остаться в этих краях навечно. Жизнь в чистом виде, изначально подаренная природой, была в этом месте.
Яхтсмены ощущали братство.
Надежды рухнули!
Утро на воде может резко все поменять. В 10 утра лодка накренилась так сильно, что Кент чуть не упал в каюте из-за волны, срезанной ветром. Причем лодка находилась на двух якорях. Якоря яростно сопротивлялись, поднимая на дыбы песчаное дно. Экипаж запасся дополнительным якорем, который члены команды приволокли в кокпит. Правда, в этот момент волна отправила «Дирекшн» прямо на скалы, затем «слизав» судно в обратном направлении.
Грянула очередная волна. Шлюп «поцеловал» камни ахтерштевнем. Швыряло лодку несколько раз, нещадно ударяло бортами. Волны били лодку, стараясь изо всех сил ее разрушить. Скальный уступ стал «приютом» для шлюпа, приваленным боком. Берег был крут. Кент выгребал вещи из каюты, надежд не осталось. Купидон фыркал, таская поклажу на берег. Рокуэлл из гибнущей лодки успел забрать фото жены, висевшее у кровати. По морю плавали вещи из трюма, слизанные волной. Грота-гик подавал последние признаки жизни над головами моряков. Лодку разбило 15 июля в Караяк-фиорде.
Палатку мужчины соорудили из спинакера, переместив остатки вещей. Кент взял примус, сварил супец, подал к обеду сухари с шоколадом. Отлив наступил, судно приподнялось из воды. Побережье усыпали его обломки. Моряки принялись было собирать обломки, но устали чрезмерно. Кент верил: пора перебираться на другой берег гористой полуостровной территории. Там живут люди в Нарсаке. Художник решил отправиться туда.
В полночь, выйдя с места кораблекрушения, художник-путешественник встретился с гренландцем, плывшем на каяке. Мужчина отвел его в Нарсак, жестами объясняя путь. Гребец из деревушки поплыл на север в Готхоб с целью сообщить о трагедии властям Гренландии. Остальные мужчины в количестве 22 человек пошли спасать капитана и Купидона. Стали вестись работы по извлечению судна с места происшествия. Губернатор распорядился откачать воду, поставить пустые бочки внутрь.
Когда прилив начался, пустые бочки подняли «Дирекшн» на поверхность воды. Кораблик закачался на волнах. С моторного катера люди подвели трос, буксируя шлюп в Готхоб. Лодка оказалась на берегу. Из корпуса сочилась вода. Наступила тяжелая минута прощания с «раненым бойцом», на котором столько шли вперед, и друг с другом. Купидон и Аллен должны были двигаться на материк, Кент решил остаться, ведь это место казалось ему целью, волшебным раем, местом «икс», куда стремилась душа все это время. Художник-путешественник был уверен: он жил, боролся со стихией ради этого места. К счастью, палитру, кисти удалось сберечь.
Он изготовил подрамники, стал рисовать.
Интересные факты из биографии
Рокуэлл Кент – уроженец Территаун (1882), что в штате Нью-Йорк. Получив архитектурное образование в Колумбийском университете, он постигал азы художественного мастерства у гениев американского реализма.
С 1905-1910 гг. его жизнь проходила на о. Монеган.
Через три года художника занесло в Нью-Фаунленд, где он прожил год. В 1918 г. мастер кисти и красок переехал на Аляску. Через четыре года на маленьком шлюпе по Магелланову проливу мастер совершил грандиозное путешествие.
Ранее на яхте в этих местах ходил лишь Джошуа Слокам. Спустя 7 лет состоялась вышеописанная поездка в Гренландию. Тур завершился фиаско для судна.
Художник написал роман «Моби Дик» в 1930г. причем он сам иллюстрировал книгу. Это грандиозное произведение искупало мастера слова в лучах славы.
В военные годы он боролся с фашизмом, участвуя в Конгрессе защиты мира.
Власти преследовали его в годы маккартизма. В американских галереях перестали выставлять произведения Кента. Но в СССР к работам художника отнеслись с огромным уважением и восхищением. В Москве в 1957 г. даже организовали первую в России выставку Кента. Тогда же он стал председательствовать в комитете, отвечавшем за американо-советские отношения.
Через три года он подарил произведения из личной коллекции СССР в количестве более 900 картин. Тогда его лучшие художественные произведения также увидели свет благодаря советским издательствам («Саламина», автобиография «Это я, Господи»). Рокуэлл Кент скончался в 1971 г. 13 марта.